В продолжение нашего цикла материалов, о преступлении и наказании, мы публикуем третью часть мнений авторитетных черниговцев. К сожалению, к моменту публикации второй части, прокуратура не дала ответ, но позже, с нами встретился один из ее представителей. Этот человек имеет 10-летний опыт по работе с местами заключения.
Читайте также:
Позиция общества по отношению к тюрьмам и заключенным. Часть 1
Позиция общества по отношению к тюрьмам и заключенным. Часть 2
Примечание: В ходе интервью Игорь Владимирович Юшин общался с журналистом Gorod.cn.ua исключительно на украинском языке, и попросил перевести его слова на государственный язык, поэтому позже ожидайте дополнительную ссылку на украиноязычную версию материала.
Игорь Владимирович Юшин уже год, как занимает должность заместителя прокурора Черниговской области Владимира Комашко. Интервью с Игорем Юшиным проходило 23 августа и 15 сентября. Прокурор рассказал о том, какие направления отрабатывает в Черниговском регионе, своем 10-летнем опыте работы в центральном аппарате ГПУ и поведал о главных принципах своей деятельности.
42-летний Игорь Юшин уроженец Луганской области, город Старобельск (райцентр, с населением 50 тысяч человек в районе, в городе – 20 тысяч человек), воспитывался в многодетной семье.
После школы Игорь Юшин поступил в Харьковскую юридическую Академию им.Ярослава Мудрого. В те годы был специальный кадровый приказ Генпрокурора Михаила Потебенько, в котором обозначались базовые вузы (Харьков, Одесса, Львов и Киев), по окончанию которых людей могли набирать на работу в прокуратуры страны. Юракадемия Харькова входила в 5-ку лучших вузов Советского Союза еще до его распада. Лучших следователей готовили в городе Свердловск, на Урале, лучшие цивилисты выпускались из Москвы, лучшие же юристы-уголовники, как правило, заканчивали харьковскую юракадемию. Еще в школе Игорь Владимирович мечтал стать юристом – сказалось влияние матери, которая также закончила данный вуз и дома хранилась масса литературы юридической тематики. Особое внимание обращал на такие предметы, как история, обществоведение, право, в 11-м классе прошел курсы на подготовительном отделении в харьковской юракадемии. В 1997-м закончил вуз, во время учебы был старостой группы, после занятий подрабатывал на полставки юристом.
Работать начал в районной прокуратуре Старобельска на должности стажиста – помощника прокурора района на последнем курсе учебы (с 1996-го года), для чего получил разрешение первого проректора юракадемии. Прокурор района, оценив задатки молодого выпускника, предложил остаться на занимаемой должности. В районной прокуратуре Юшин трудился 6 лет.
При этом круг обязанностей был довольно разнообразен, начиная от проверки работы Службы по делам несовершеннолетних, заканчивая правами содержащихся в СИЗО, поддерживал обвинение, принимал участие в рассмотрениях исков прокуроров в районном суде, расследовал уголовные дела (в основном, экономические и хозяйственные преступления) и прочее, благодаря чему, приобрел универсальный опыт работы прокурора.
– Вы курируете 4 отдела, что входит в ваши рабочие обязанности? У какого из этих отделов самая большая нагрузка, опишите, чем они занимаются.
– Каждый из этих отделов имеет свою специализацию. Отдел представительства, в котором трудится 13 человек, обеспечивает организацию представительской деятельности, чтобы было понятно, это – исковая деятельность прокуроров. Эти прокуроры контролируют местные прокуратуры, осуществляют на своем уровне участие в судах, готовят иски. Кстати, 60% исков всех прокуратур области – это как раз заслуга данного отдела. Только за текущий год (на 15.09.2017) открыты производства по 310 делам. Эти производства открыты на общую сумму более 300 миллионов гривен. Вместе с тем, по состоянию на август 2017-го исков (некоторые из них были заявлены еще в 2016-м году, так как хозяйственные споры в судах могут длиться долгие месяцы – прим.авт.) удовлетворено на сумму 160 млн. гривен.
Три месяца назад мы ввели должность для человека, который следит исключительно за реальным исполнением исков. Раньше эти обязанности вменялись большему количеству сотрудников – то есть каждый прокурор следил за исполнением по своим искам или за территорией, которая вверена ему для организации контроля работы. Мы считаем, что отдельный человек на этом поприще будет работать эффективнее.
– Отдел надзора соблюдения законодательства в местах несвободы – в нем работает три человека, все – мужчины. Отмечу, что это единственная надзорная деятельность, которая входит в компетенцию прокуроров, в силу переходных положений Конституции. На сегодня мы возобновили права 24-х человек на своевременную и надлежащую медицинскую помощь. Также хочу подчеркнуть, что в местах несвободы сейчас находится наименьшее количество человек, за все время Независимости, в чем не последнюю роль сыграли закон Савченко, закон про гуманизацию, декриминализацию определенных составов преступлений.
– На территории нашей области заключенных сейчас 1200 человек. В Прилукской исправительной колонии, впервые, за время ее существования нет даже 30 человек, там сейчас находится 25 подростков. В Домницком исправительном центре, который рассчитан на содержание почти 400 человек – сейчас лишь 40 человек. Я же помню времена, когда менее 300 человек там не содержалось. Учитывая эти цифры, Министерство юстиции получило формальный повод провести сокращение количества учреждений, где содержатся заключенные. Я же, как прокурор, который проработал в ГПУ по направлению исполнения наказаний 10 лет, с уверенностью могу утверждать, что вскоре динамика изменится в обратную сторону, ведь личности, которые были освобождены, как правило, проявляют стойкую криминальную направленность. И лишь вопрос времени, когда места несвободы вновь наполнятся преступниками. Важным фактором, в росте уровня как взрослой, так и подростковой преступности – является незанятость населения, вследствие чего проявляется асоциальное поведение. Дети предоставлены сами себе, взрослые, при высоком уровне безработицы и низком уровне оплаты труда, также встают на путь совершения противоправных действий.
– Еще один отдел, который я курирую – отдел организации рассмотрения обращений граждан. Там работает 3 человека – две женщины и один мужчина. В целом, органами прокуратуры области рассмотрено более 3000 обращений (статистика текущего года, за весь год их набирается в среднем 5-6 тысяч – прим.авт.), из них около 1600 обращений прошло именно через наше подразделение. Благодаря электронному документообороту мы всегда знаем о любом обращении в любой местной прокуратуре. Данный отдел контролирует качество рассмотрения обращений и их движение.
– Главная проблема состоит в том, что большая часть обращений – такие, что не относятся к компетенции органов прокуратуры. Если быть точным, то таких около 60%. Общество не информировано должным образом о нашей компетенции и часто поступают жалобы, с которыми надлежит обращаться в другие госучреждения и инспекции, но не к нам. Количество обращений резко увеличивается по окончанию населением сельско-хозяйственных работ. После сбора урожая – идут потоком вопросы по таким поводам, как границы земельных участков и правомерность их использования. Черниговская область у нас все-таки ориентирована на сельское хозяйство, поэтому, именно земельные вопросы – в подавляющем большинстве. На втором месте: пенсионная реформа и соцобеспечение. Что касается последних, то мы нередко направляем заявителей в Центры бесплатной вторичной правовой помощи, где работают специалисты, которые на безоплатной основе могут дать соответствующие консультации.
– Отмечу, для ваших читателей, что прокуроры – не действуют в интересах граждан, в то время как сами граждане, уверены в обратном. Пишут жалобы народным депутатам, что прокуратура Черниговской области не принимает меры по защите прав граждан, при этом вопросы касаются применения законодательства. Но правозащитную деятельность, как было ранее, мы давно не осуществляем, как и общий надзор. Состояние законности – не наша компетенция и нам приходится давать по этому поводу разъяснения даже народным депутатам. А вот если человек жалуется по поводу криминального производства – то это к нам!
– В мои обязанности также входит контроль за подразделением, который занимается документооборотом. В его состав входит 8 человек, из-за постоянных сокращений, нагрузка на женщин-сотрудниц очень высокая. Через них проходит весь массив обращений граждан, служебная переписка и прочее.
– На данный момент в приоритете деятельности Областной прокуратуры – преодоление противоправных схем занижения стоимости аренды земельных участков, водных объектов, нарушение правил лесоиспользования и лесопорубки. Это естественным образом вытекает из специфики Черниговской области, которая богата на природные ресурсы и полезные ископаемые. Еще год назад, этим вопросам уделялось меньше внимания, но с обновлением кадрового состава на местах и сменой руководства в ГПУ – решение данных проблем вышло на первый план.
– Так, в 2015-м году по поводу незаконного использования природных ресурсов было открыто лишь 6 криминальных производств, сейчас – 100. За период 2012-2017-й в суд пошло 49 дел в сфере незаконной порубки леса, при этом, половина из них – 24 (с нанесением убытков государству на 2 млн. гривен) относится к последнему году. То есть, мы фактически увеличили этот показатель в 5 раз. К плюсам нашей деятельности отнесу и то, что по борьбе с административной и криминальной коррупцией наш регион занимает почетное 3-е место.
– Как часто вы посещаете места заключения в области? С какими жалобами обращаются к вам заключенные?
– Буквально вчера (22 августа – прим.авт.) у меня был личный прием в 44-й колонии. Таких колоний, где содержатся женщины-рецидивистки, что провели за решеткой половину и даже больше своей жизни – всего две в Украине. В среднем, каждая из них, получила 8 лет лишения свободы. В большинстве своем за убийство, либо нанесение тяжких телесных повреждений связанное с незаконным оборотом наркотиков. У этих заключенных основные проблемы таковы: оформление пенсий, соцстрахование, привлечение к труду и условно досрочное освобождение.
– Если брать последний пункт, то суды остерегаются «отпускать» таких заключенных в общество, так как если учесть их судимости, то на свободе могут представлять опасность для окружающих. И я с этим согласен. Но в тоже время, каждый случай и ситуация – индивидуальны.
– К примеру, я общался с женщиной, которой далеко за 50 лет, и увидел, что изменения в ее личности произошли. Она пришла к осознанию того, что хочет измениться, стала уделять внимание религии, возобновила переписку с дочерью и мечтает воссоединиться с ней, вернуться к нормальной жизни. Но учреждение, которое представляло эту просительницу в суде, показало ее в негативном свете, что свело ее шансы на УДО к нулю. Сейчас подала апелляцию, и пояснила мне, что прокурор также выступал против ее досрочного освобождения, хотя ей осталось до конца срока – 8 месяцев, и она мечтает Новый год встретить дома, а не тюремных стенах. Для таких людей, которые имеют по несколько судимостей, – каждый лишний день, проведенный в заключении – имеет большое значение. Вот, она и попросила оценить ее поведение в рамках последнего срока заключения, в чем, безусловно, есть логика. Ведь методика оценки отношения личности к совершенному преступления и процессу исправления это предполагает. Я подробно изучил ее личное дело, почитал характеристики, увидел, что она действительно за все время пребывания в колонии режим не нарушала, и сделал положительные выводы в ее сторону. Нельзя все время наказывать человека и заставлять его нести ответственность, за ранее совершенные им ошибки, если он встал на путь исправления. Тем более, что это противоречит криминальному, криминально-процессуальному и исполнительному законодательству. Должна присутствовать объективность в оценках. Но, к сожалению, иногда мы можем констатировать бездушность со стороны персонала мест заключения. Сложно сохранять человеколюбие и сострадание к людям, которые не впервые отбывают наказание.
– И как вы ей поможете в ее проблеме?
– По результатам проведения моего личного приема, в 5-дневный срок подготовлено соответствующее поручение в адрес Местной прокуратуры, которая осуществляет контроль за деятельностью 44-й колонии. В поручении будет указано – рассмотреть обращение этой женщины, выяснить ее реальную характеристику, обратить внимание на характеристику суда первой инстанции и формировать позицию в суде апелляционной инстанции, исключительно на законных основаниях и объективности.
– Если брать Домницкий исправительный центр № 135, то в их штате Минюстом не предусмотрена должность врача. Я был неприятно удивлен, когда ко мне обратился заключенный, у которого были проблемы с ногой, и который от администрации получал неоднократные отказы на просьбу пригласить к нему доктора. И не только в этом заведении в штате отсутствует медработник, в изоляторе временного содержания его тоже нет. Нацполиция постановила, что в случае обращений – надо вызывать «скорую». Мы регулярно пишем об этой проблеме главе Национальной полиции через Генеральную прокуратуру, поясняя, что это ошибочное отношение к конституционному праву человека на медицинскую помощь. Так, по прибытию человека в учреждение, он должен быть осмотрен врачом, врач должен написать заключение о том, в каком состоянии человек поступил. Но, это как правило, делается формально. Это одна из особо острых проблем, решение которой инициирует прокуратура.
– Приведите еще примеры, где было реальное влияние прокурора на судьбу человека.
– Бывает, приходится вмешиваться, в даже таких, казалось бы, банальных случаях, как поиск родственников. Один заключенный сообщил, что долгое время пишет домой, но письма возвращаются назад, из-за того, что адресат сменил место жительства. А ведь переписка с родственниками – это социальные связи, которые являются очень важным моментом в жизни каждого осужденного, это дает ему надежду, прежде всего. Мы в таких случаях советуем обратиться в регистрационную службу, где подскажут новый правильный адрес. Через возобновление социальных связей человек нередко приходит к исправлению, и в целом, способствовать их поддержке – задача пенитенциарной системы, но иногда приходится вмешиваться нам.
– В то время, когда я еще работал в ГПУ, была у меня нетипичная история с осужденным по фамилии С. Он в свое время получил три года лишения свободы, и на момент провозглашения судебного решения пребывал под подпиской о невыезде (сейчас это называется – личное обязательство). Этот мужчина решил уклониться от исполнения приговора, за что был подан в розыск двух смежных районах Киева – Дарницкого и Деснянского. Когда его нашли, то поместили в СИЗО, а затем распределили по месту отбывания наказания в Киевской области. Это была его первая судимость, он попал в заведение минимального уровня безопасности и освободился по УДО. Но в другом районе города Киева его поиск не прекратили. Его опять задерживают, помещают в СИЗО. Он с первого дня твердил администрации и в протоколах задержания, что уже отбыл наказание, но его никто не слушал. Что примечательно его направили в то самое учреждение, где он уже отбывал наказание. Оттуда он написал письмо в прокуратуру Киевской области, где тоже никто на него не обратил внимания. Затем он написал в ГПУ, а я как раз был куратором Киевской области. Я заинтересовался его письмом и решил прояснить ситуацию, оформил двухдневную командировку в ту колонию, где находился гражданин С. Все закончилось тем, что этого человека освободили, а также зарегистрировали криминальное производство о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей милицией (тогда это еще была милиция – прим.авт.), прокурорами, пенитенциарной службой. Четыре человека из этих ведомств получили приговоры.
– Прямо приговоры, а не, к примеру, выговоры?
– Именно, ведь эта халатность повлекла тяжкие последствия – лишение свободы.
– Как вы оцениваете процесс реформ в органах прокуратуры? Какие минусы и плюсы в этом видите?
– Процесс реформ в прокуратуре начался в 2015 году. Результат – создание местных прокуратур, которые учреждены на замену районных, городских или межрайонних. К примеру, Менская местная прокуратура поглотила 7 районов – Семеновский, Новгород-Северский и прочие.
– Произошло сокращение персонала. Оценку позитивных и негативных моментов такому явлению для общества, лучше пусть дадут сами граждане, правозащитники и судьи. Что касается непосредственно прокуроров – то объем работы значительно увеличился на каждого отдельно взятого сотрудника и приходится работать в очень сложных условиях. Мы пребываем в процессе постоянного сокращения, штатная численность количества работников должна быть доведена до общего количестве, обозначенного законом по стране. Стараемся сокращать те должности, на которых значатся пенсионеры, чтобы процесс был менее болезненным. Не могу сказать, что я полностью доволен реформой, как раз таки именно из-за увеличения нагрузки.
– Как так вышло, что вы из ГПУ попали в довольно таки непрестижную область – как Черниговская?
– Я не согласен, с вашим определением. Каждая область – как ребенок, по-своему особенная. Теперь живу и работаю я в Чернигове. Считаю черниговский регион очень красивым в плане природного достояния. Эти самые ресурсы – землю, воду и лес мы и защищаем, стоим на страже интересов государства и украинского народа. После столичного опыта я могу в полной мере реализовать тот багаж знаний, методики и наработок, которые как раз и требуются здесь.
– Но ведь у вас же было совсем другое направление – надзор за тюрьмами…
– А как раз таки, криминально-исполнительное право – это аналогия практически всего законодательства Украины. Оно включает в себя вопросы медицины, законодательства о труде, природоохранного. Ведь тюрьма – это государство в государстве, у которого тоже есть земля, – те же колонии, как и обычные хозяйственники, могут нарушать законы об отходах, используют землю по нецелевым направлениям и прочее. Поэтому прокурор, который надзирает за местами несвободы, в отличии, от других прокуроров, весьма хорошо ориентируется во всех сферах законодательства.
– Можете рассказать, что вам больше всего запомнилось во времена работы в ГПУ?
– Самое главное отличие работы в Центральном аппарате от нижестоящих структур прокуратуры – это то, что есть возможность сделать, на основании обобщения, сравнительный анализ того, как применяется законодательство в различных сферах во всех регионах страны. Какие есть позитивные наработки и прочее. На основе уже этого обобщения можно создавать методические рекомендации о практике применения законов. Тут можно провести аналогию с судами. Они тоже исследуют практику применения законодательства и обсуждают на пленумах свою практику.
– Лет 5 назад за 1 год в тюрьмах Черниговщины совершалось до 30 преступлений заключенными. При этом по всей стране их было где-то 350. По состоянию на август 2017-го таких преступлений лишь 4. Лично мне был поручен контроль за 6-тью, а затем 9-тью областями, что составляет практически 1/3 страны. Список областей при этом менялся, не постоянно – одни и те же.
– За все время работы в ГПУ у меня было около 10 поощрений, при этом в штате работало 700 сотрудников. Считаю, что если меня выделяли из такого количества людей – значит, это было заслуженно.
– А что входило в список ваших обязанностей? Вот, вы выезжали в командировки по регионам, что вы там делали?
– Моя задача, в первую очередь, заключалась в том, чтобы оценивать работу прокуроров районов, областей и городов. Если по-простому – был как инспектор прокуроров. Сперва я выяснял, что сделал прокурор для того, чтобы ситуация в местах несвободы – была стабильной и придерживалась законность. Затем выезжал в исправительное учреждение и давал оценку работы прокурора, с учетом реального состояния вещей. Могу сказать, что далеко не все прокуроры, после убийства в тюрьме или другого ЧП, обеспечивали дополнительный надзор за нарушителем, его изоляцию и прочие меры. Поэтому для того, чтобы контролировать качество исполнения служебных обязанностей прокурорами – мы, как представители ГПУ, регулярно выезжали на места. В такие поездки ездил через каждый месяц, то есть примерно 6 раз в год, но бывало и по 12 командировок. Одна командировка длилась от 7 до 14 суток, в зависимости, от поставленной задачи.
– Что запомнилось из таких поездок?
– Был бунт в 70-й колонии максимального уровня безопасности, что размещена в Житомире, если не ошибаюсь, в 2014-м году. На то время там находилось 320-340 человек. Вот, я ездил туда, повлиять на ситуацию. Персонал ошибался в реальном положении вещей в этом учреждении и допустил произвол определенной категории осужденных, так называемой негативной направленности, которые в свою очередь, претендовали на лидерство. Заключенные решили установить в колонии свои порядки, при попустительстве персонала. Большая половина заключенных выказывала свое несогласие с исполнением распорядка дня, проявляли злостное неповиновение требованиям администрации, имело место непристойное поведение в адрес сотрудников колонии – как запугивание, угрозы и шантаж, некоторые открыто демонстрировали свои намерения причинить телесные повреждения персоналу, запрещали персоналу пройти в один из участков данного учреждения.
– И чем вы могли повлиять на совершенно незнакомых вам преступников?
– Опытом работы и знанием криминально-исполнительного законодательства и способами убеждения. Донес до них информацию, что у меня есть все полномочия, для того, чтобы гарантировать каждому из тех, кто совершает противоправные действия, кроме квалификации по статье, что распространяется на дезорганизацию учреждения еще и злостное неповиновение. А это минимум – 2 статьи Криминального кодекса и плюс 5 лет к сроку отбывания наказания. Отмечу, что сами заключенные достаточно часто в своих жалобах требуют для общения именно представителей центрального аппарата. В той ситуации – там, где были нарушения со стороны персонала, мы их пресекли и разобрались с остальными претензиями, восстановив порядок в 70-й колонии.
– Как вы оцениваете уровень доверия/уважения общества и заключенных (их родственников) к органам прокуратуры?
– Плохо это или хорошо, но нас больше ценит и благодарит потерпевшая сторона. Но, учитывая, с чем этим людям приходится столкнуться, в прессу хвалить они нас не бегут. Обычно это происходит при личной встрече. Не так давно я был на курсах повышении квалификации, где были представители из Европы. Там узнал, что генпрокурор Португалии (женщина) одновременно является главой Ассоциации потерпевших Португалии. А это показатель уровня доверия общества к деятельности тамошней прокуратуры и гарантия, для каждого потерпевшего, по моему мнению. В нашей стране в этом плане – ограничения.
– А вообще, я так скажу, если происходит случай, где необходимо вмешательство прокурора, то, к примеру, круг лиц, задействованных в ЧП – 20 понесут наказание, и лишь один – потерпевший будет доволен, так как защитили его права. Но, учитывая, что ситуации эти все негативные, то даже у потерпевшего остается тяжелый осадок, и человек сожалеет, что вообще оказался в этой стрессовой ситуации. Поэтому похвалы от граждан – не приходится ждать.
– По информации вашей пресс-службы мы знаем, что вы имеете отношение к архиву Областной прокуратуры. Расскажите, как он устроен, какое количество документов там хранится, на какие главные типы они делятся, кто имеет доступ к этим документам? Мы недавно просили наблюдательное дело по одному из уголовных дел почти 20-летней давности, но нам отказали, как сейчас в этом плане?
– Прокуроры по-прежнему, параллельно с криминальным производством ведут так называемое надзорное производство, на содержание которого распространяются требования КПК о служебной информации и тайне следствия. Это производство – является фактически инструментом в руках процессуального руководителя и прокурора по надзору (это два разных прокурора), которые таким образом контролируют следствие. Это наблюдательное дело – своеобразная подстраховка, если оригинал криминального дела пропадет, по нему можно восстановить документы криминального производства.
– Сам архив входит в состав секретариата. Там трудятся сотрудницы, которые вызывают у меня особое внимание. Зарплата совсем небольшая, а нагрузка – значительная. Отмечу, что по инструкции, указания работника канцелярии, несмотря на то, что он занимает не административную должность, являются обязательными к исполнению, рядовыми прокурорами, и идут на одном уровне с указаниями руководства прокуратуры. К примеру, если такой сотрудник просит немедленно вернуть документы – то прокурор должен это исполнить.
– В архив у нас – ограниченный доступ, мы туда никого не пускаем. Это не библиотечный фонд, там хранятся служебные документы, это все тайна следствия. Основная задача нашего архива – сберечь все, что там хранится. И я не понимаю вашей заинтересованности в тех документах, которые там хранятся. Как и открытость информации по тюрьмам и их деятельности – я считаю, что это тоже неправильно. Те же представители Португалии, с которыми я недавно общался, были очень удивлены, когда увидели список лиц (в ст.24-й Криминально-исполнительного кодекса), которые имеют право на посещения мест несвободы, то есть мест – закрытого типа.
От автора: Отметим, что согласно этой статьи почти все, кто перечислены в ней – это либо высокопоставленные чиновники, либо представитель по правам человека и медики. Медиков и представителя по правам человека и мэра (или его уполномоченного) могут сопровождать до двух журналистов. Учитывая, что министры, мэры и президенты тюрьмы практически не посещают, то объективно список весьма ограничен.
– Хотя бы расскажите, что там хранится…
– К примеру, люди обращаются в прокуратуру. По каждому такому обращению заводится специальная папка. Если человек прекращает с нами переписку, то учитывая предельный срок обжалования наших решений, а это – 1 год, то мы такие документы уничтожаем. Некоторые, правда, остаются еще на несколько лет, с пометкой «строк зберігання». Ценность каждого документа устанавливается количеством лет его хранения. Бесценными являются документы, которые связаны с заработной платой и трудовыми отношениями.
– Как оборудован ваш рабочий стол и какими программами на компьютере вы пользуетесь? Какие приложения установлены в вашем смартфоне?
– На телефоне пользуюсь Вайбером, пишу бесплатные сообщения жене. В игрушки не играю, некогда.
– Вот, смотрите, мой рабочий стол, – поворачивает к нам монитор своего компьютера Игорь Юшин. На нем расположены десятки документов Word, стандартная заставка Windows. Видно, что никаких лишних или развлекательных программ на нем нет.
– Вот, к примеру, «Тези та вказівки_31.08.2017», «Контроль подій», иски и прочее. Я часто сам создаю рабочие документы, не надеясь на подчиненных, от А до Я, и горжусь этим, хотя как заместитель прокурора области мог бы делегировать эти обязанности.
– А эта икона, что позади вас, это лично ваша, или осталась от предыдущего сотрудника?
– Это Князь Игорь – моя икона, привез с собой из Киева.
– А вы что верующий? Как вам черниговские храмы?
– В Бога нужно верить, а как же. Местные церкви еще не успел посетить. Но вообще красивые, могут конкурировать с киевскими. В Киеве ходил в Лавру. Но вообще, на личные вопросы не хотел бы отвечать. Относите меня категории консерваторов в этом плане.
– Какие вы информационные ресурсы читаете, книги, какой фильм понравился в последнее время?
– Читаю юридическую практику, мониторю Единый реестр судебных решений, где для себя нахожу практику применения законодательства, так как, у меня главный акцент – это суды и представительская деятельность. Также читаю комментарии, которые интерпретируют эти судебные решения, развитие той или иной нормы закона. То есть беру какую-то спорную статью и изучаю, как ее поясняют применительно, к тому или иному случаю. Касательно заключенных, то важная статья 116 – о медицине. Ведь в плане медицины в тюрьмах мы наблюдаем абсолютный недостаток нормативного обеспечения в развитии этой статьи со стороны Минюста. Точно такая же ситуация с соцгарантиями и трудом для осужденных.
– Считаю «Закон и бизнес» отличной газетой, они проводят толковый анализ законодательства под разными углами.
– Из литературы уважаю классику, любимая книга «Золотой теленок».
– Как вы развиваетесь в профессиональном плане?
– Работаю над собой, изучаю юридическую практику, как указал выше. В тоже время ГПУ раз в квартал проводит семинары, на которых даются научно-практические задания. Во время участия в них мы общаемся с судьями, специалистами различных областей и так далее. К примеру, дается тема по защите историко-культурного наследия. Мы встречаемся на таком семинаре и обмениваемся мыслями, при этом перед нами выступают специалисты, того же ЮНЕСКО, если брать эту тему. Они доводят до нашего сведения определенную информацию, а мы должны знать тот минимум информации, который обеспечивает охрану таких памяток местного и государственного значения.
– Неделю назад я вернулся с семинара по международному законодательству, где и познакомился с моими коллегами из Португалии, там выступали эксперты-международники.
– И что такого интересного они рассказали?
– Было интересно узнать, что в Италии не расследуются преступления, где сумма ущерба составляет до 800 евро. Это считается мелким нарушением, и следствие по ним не ведется. Еще узнал, что опять-таки в Португалии, в решении административных вопросов по работе территориальных судов, учитывается голос прокурора.
– Вы отец двоих детей – на каких принципах вы их воспитываете, кем хотите, чтобы они стали?
– Ухожу – они еще спят, прихожу – уже спят. Приходится напряженно работать, чтобы обеспечивать семью.
– Но сейчас в тренде активное участие пап в воспитании детей, посмотрите, сколько на улицах молодых отцов с колясками.
– Может, у этих отцов работы нет? Кто будет за меня часы отрабатывать? Своих детей стараюсь воспитывать на общепринятых человеческих принципах. А вообще живу скучной жизнью, все сюрпризы, которые происходят, как правило, связаны с негативом в работе, как было с этим убийством в СИЗО.
– А где проводите свободное время в Чернигове?
– Если куда и хожу, то с детьми в цирк, театр кукол.
– Какие бы изменения вы бы хотели видеть в органах прокуратуры, если бы вам лично предложили что-то изменить, или поучаствовать в организации таких изменений?
– Единственный инструмент, который я вижу в качестве борьбы, как с коррупцией в рядах органов прокуратуры, так и тем, что влияет на уровень ее эффективности – это надлежащее материальное обеспечение сотрудников. Учитывая эмоциональные нагрузки и постоянный негатив, с которым сопряжена работа прокурора, я вспоминаю Анатолия Фёдоровича Кони, – а это был и прокурор и криминалист, следователь, судья, а также писатель – в Царской России. У него есть потрясающие труды, которые я время от времени перечитываю. Так, вот он писал по этому поводу, что у полицейского городового, прокурора и тюремного служителя – у них всегда был дома свой кабинет. Причем, вход в него был отдельно от парадного входа. Он приходил туда, снимал служебное платье и релаксировал, говоря современным языком. То есть пытался снять с себя бремя и психологический стресс, с которым сталкивался за день. Затем, переодевшись и оставив весь негатив за порогом кабинета, выходил к семье, к ужину со свежей головой.
– Каков порядок цифр? Возьмем, зарплату в 10 тысяч гривен, какого уровня прокурор мог бы ею довольствоваться и нормально существовать в современных реалиях?
– Районный, до 30 лет, который живет в доме родителей и не обременен своей семьей и надобностью платить за жилье, а также покупать все продукты в дом и оплачивать коммунальные услуги. Если это город, как Чернигов, квартиру надо снимать, еще есть супруга и ребенок, то тут уже другой разговор. И вот если он все эти потребности зарплатой будет перекрывать, то мы будем видеть и преданность делу и служебную и трудовую дисциплины и прочие позитивные моменты.
Gorod.cn.ua