В государствах с авторитарным режимом правления законотворчеством заниматься легко. Поскольку весь процесс для члена представительского органа состоит из одной функции: голосовать «за». Депутаты с самостоятельным мнением в такие органы (парламенты, думы и т.п.) попросту не допускаются. Или из оных удаляются.
Явное стремление нашего Президента стать авторитарным правителем пока не осуществимо. По разным причинам, главная из них – Украина действительно не Россия. Мы по-прежнему готовы приглашать во властные структуры и представительские органы худших из нас, мы готовы продавать свое достоинство за чечевичную похлебку, Леонид Черновецкий был не единственным, кто окармливал нас перед выборами. Но, в отличие от россиян, мы резко негативно относимся к тем, кого сами же назначили нашими начальниками. Произрастание нового Путина на украинской почве невозможно.
В Советском Союзе законотворчеством занимался специальный аппарат в теле Верховного Совета СССР. Концепции там не создавались, их предлагал аппарат Центрального Комитета КПСС. Роль законодателя, т.е. депутатов Верховного Совета СССР была исключительно символической. Два раза в год депутаты съезжались в Москву из своих городских кабинетов, заводских цехов и среднеазиатских аулов, чтобы получить возможность отоварки дефицитными продуктами, импортной одеждой и т.д. и т.п. И, в заключение, проголосовать. Исключительно «за». Понимания поддерживаемого законопроекта от депутата не требовалось. Стать депутатом Верховного Совета СССР было редкой жизненной удачей.
Депутатство в республиканских законодательных собраниях также означало вхождение в партийно-государственную элиту, но с меньшими личными и карьерными возможностями.
Российские реалии законотворчества во многом напоминают советские. Основная функция российского депутата – поддерживать инициативы президента и его администрации. Несогласные – выбраковываются. Иное дело Украина. Здесь президент (любой!) также пытается стать Брежневым или Путиным, но … безуспешно. Мы, украинцы, категорически не любим тех, кого сами привели во власть. Иных презираем. И подозреваем каждого из них в скверных намерениях или поступках. Даже вынужденная, под давлением Запада, борьба нашего Президента с коррупцией не меняет нашего отношения к самому Петру Алексеевичу.
Кто руководит нашим парламентско-президентским государством? Формально – глава нашего законодательного органа господин Парубий. Фактически – Петр Алексеевич. Несколько сотен наших депутатов (не все, многие на работу приходят лишь изредка) вынужденно, под давлением господина Парубия, в нарушение всех юридических и этических норм законотворчества, принимают законодательные акты, содержание которых не знают. Из-за собственной лени, по причине занятости решением проблем своего бизнеса, из-за сознательной задержки аппаратом парламента текстов, которые законодатели получают прямо перед процедурой голосования.
Когда-то, находясь в рабочей камере помещения камерного типа в уральском лагере, я был обязан ежедневно собирать 1640 деталей для плохих советских утюгов, выпускаемых каким-то заводом в Перми. Каждый день. Не успел – будешь наказан. Когда я смотрю на телевизионную картинку, где спикер парламента приказывает согнать в зал для голосования депутатов, прячущихся от него и постылой своей работы в туалетах, буфете и т.д., я вспоминаю свою зэковскую норму выработки. Тогда постылым, неосмысленным трудом пытали меня, квалифицированного врача. Сейчас пытают их. Надсмотрщик-спикер, исполняя высшую волю, требует от них повиновения и единственно правильного голосования в зале.
Знаю, есть разница. Меня привезли в лагерь под конвоем. Они – пришли в депутатство добровольно. За деньгами, за властью, за укрытием от наказания за прежде совершенные преступления. Да и кормят их лучше, чем кормили меня. И, что существенно, за невыполнение нормы выработки законодательных актов их не наказывают. Не переводят на голодный паек (горячая пища, скудная и с червячками, только через день), не сажают в холодный карцер, не лишают свидания с семьей.
И все-таки, я им сочувствую. Пытка есть пытка.
Семен Глузман